А тем временем пламя войны разгоралось. Недолгая радость от взятия русскими войсками Перемышля сменилась горечью отступления. Фронт военных действий стал перемещаться на восток. В конце августа пришло правительственное распоряжение начать эвакуацию из Киева ряда учреждений и учебных заведений, в том числе консерватории. На Глиэра обрушились новые заботы.
1 сентября 1915 года в Ростов-на-Дону был отправлен товарный эшелон с библиотекой, роялями и другим имуществом консерватории. Туда же выехал основной состав преподавателей во главе с директором и учащиеся. Детей и жену Рейнгольд Морицевич отправил в Москву к родным Марии Робертовны, а с собой в Ростов забрал мать и племянников (детей покойной сестры).
По прибытии на место Глиэр и его помощники занялись подыскиванием нужных помещений, оборудованием классов, общежития для воспитанников, квартир для педагогов и служащих. В газетах Ростова и близлежащих городов сразу же были помещены объявления о приемных экзаменах. Не забывал Рейнгольд Морицевич и о концертной деятельности, несмотря на то, что консерваторский оркестр распался, так как многие студенты были призваны и ушли на фронт. «Сообща со здешним музыкальным училищем собираемся здесь составить оркестр и дать несколько концертов», — писал он вскоре жене. А пока формировался этот коллектив, педагоги подготовили и провели 1 ноября в зале ростовской Городской думы большой благотворительный камерный концерт. «Сижу еще во фраке, хотя уже два часа ночи... — писал Глиэр в Москву усталый, но довольный.— Концерт прошел с большим блеском... Публики было битком набито... Сегодня я воспрянул духом, да и наши тоже. Почуяли запах эстрады, о чем я всегда говорю, что это должно быть на первом плане».
Подготовка симфонического концерта, которого с нетерпением ждала ростовская публика, проходила в трудных условиях. Репетировали в помещении бывшего магазина, где вместо стульев стояли простые скамьи. Пультов не было. Но Глиэр не унывал.
И уже в декабре ростовчане услышали его Первую симфонию, фортепианный концерт Пухальского в авторском исполнении, оркестрованную Глиэром прелюдию Рахманинова и увертюру к трилогии Эсхила «Орестея» Танеева, — дань памяти скончавшегося учителя. В городской газете появилась восторженная рецензия. Там много хороших слов было сказано в адрес Глиэра, а в заключение говорилось, что, несмотря на краткое пребывание Киевской консерватории в Ростове, благодаря энергии директора «ее деятельность будет занесена на лучшие страницы музыкальной летописи» города.
С января 1916 года консерватория возобновила свою деятельность в Киеве в прежнем помещении, освобожденном от временно разместившейся там воинской части. В феврале, получив приглашение от Тифлисского отделения РМО, Глиэр весьма успешно провел симфонический концерт в Тифлисе и, воспользовавшись случаем, познакомился там с местным театром, где давались различные спектакли, включая «мусульманскую оперу». «Можно было бы, не скучая, еще недельку здесь пожить. Но, разумеется, я страшно спешу в Киев, — сообщал он жене и добавлял: — ...Все просят написать и фортепианный концерт, и виолончельный, и скрипичный, романсы, сонаты и оперу, так что можно было бы с утра до ночи заниматься сочинением...» Но, увы, на творчество, на создание какой-нибудь крупной вещи у Глиэра не хватало времени, и это начинало его угнетать. Еще из Ростова, где максимум сил уходило на преодоление всех сложностей, связанных с неустроенной жизнью в эвакуации, Глиэр писал жене: «Когда я окончил Илью Муромца, я почувствовал в себе страшную пустоту, как будто я вырвал и бросил в мир всю свою душу. И с тех пор я опять набираюсь и коплю тот запас мыслей, впечатлений и переживаний, которые выльются в новой симфонии, которая чудится мне необыкновенной, непохожей на прежние...».
Никакие заботы не могли отогнать мыслей о творчестве. «Очень хочется взяться за сочинение, — доверительно сообщает он. — Если сочиню Суламифь, 4-ю симфонию, Тризну, балеты и три концерта — спокойно могу умереть». Программа, намеченная Глиэром в те годы, как видим, совсем не малая. Но жизнь внесла свои коррективы. Ни «Суламифь», сюжет которой, видимо, долго занимал Глиэра, ни «Тризна», к работе над которой он возвращался много раз (еще в марте 1917 года он писал, что для «Тризны» ему «нужно месяца полтора»), наконец, ни Четвертая симфония, «необыкновенная», «непохожая на прежние», так и не были сочинены.
Вскоре после возвращения из Ростова силами учащихся Глиэр проводит два монографических концерта — один из произведений Бетховена, другой — Скрябина, ставит оперу «Севильский цирюльник». В программах камерных концертов начинают звучать сочинения молодых композиторов — учеников Глиэра. В 1916 году, в частности, исполнен был струнный квартет Б. Лятошинского.
Усилиями Рейнгольда Морицевича музыкальная жизнь Киева неузнаваемо преобразилась, стала разнообразной, интенсивной. Концерты проходили почти каждый день. Вот как сам Глиэр описывает одну неделю в декабре 1916 года: «В прошлое воскресенье было камерное утро, а вечером концерт Гречанинова и М. Кульженко; в понедельник—концерт Беклемишева и Козолупова, во вторник—Альпериной (играла мои сочинения), в среду—закрытый ученический вечер, в четверг—концерт Брона и Сатановского (играли мои сочинения), в пятницу симфонический (Млынарский и Пресс), вчера—открытый ученический вечер, а сегодня днем—камерное утро с Гречаниновым, а вечером концерт Ауэра. Иногда доходишь до отупения, а не пойти нельзя... Если я так занят, то и не думаю о сочинении».
В эту пору особенно много Глиэр делает для приглашения на гастроли в Киев музыкантов из других городов. 7 марта 1916 года он пишет Гольденвейзеру: «Дорогой Александр Борисович... Искренне радуюсь, что ты и Вячеслав Иванов принципиально согласны приехать в Киев дать концерт-лекцию, посвященную памяти Скрябина... Цель этого концерта, помимо популяризации творчества Скрябина, отдать весь чистый сбор в пользу его семьи». 17 апреля в зале Купеческого собрания состоялся этот концерт. Гольденвейзер исполнил фортепианные произведения Скрябина. Лекцию на тему «Взгляды Скрябина на искусство» прочитал Вячеслав Иванов (позже, в 1919 году, изложение этой лекции было напечатано в Киевской газете «Театр»).