Таким образом, в XVII веке ни одна из европейских оперных школ не могла длительно соперничать с итальянской оперой.
Она заняла ведущее положение, и Италия сделалась страной экспорта певцов для всего мира. Вместе с появлением музыкально-драматической формы нарождается новый тип виртуозов. «Прежде певцы, — рассказывает римлянин Пьетро де-ла-Валле, — кроме трелей и пассажей и хорошего голоса, не знали иного искусства пения, чем piano или forte, crescendo или decrescendo, но выразить страсти и смысл слов звуком голоса они не были в состоянии. «Этого не умели делать даже римляне, пока их не научил Эмилио де-Кавальери, сам вышедший из хорошей флорентинской школы». Если Кавальери практически научил певцов новой манере исполнения, то теоретиком итальянской школы пения XVII века был уже выше названный нами Джулио Каччини. Его предисловие к сборнику «Nuove musiche» содержит подробное указание для певцов относительно чистой интонации, применения нарастаний и ослаблений голоса, а также различных вокальных украшений. Итальянские вокальные виртуозы стали занимать видное место в музыкальной жизни, особенно оперные певцы, из которых многие достигли больших почестей. Мужчины, если они располагали естественным тембром своего голоса, исполняли низкие партии, если же они подвергались кастрации, что делалось для сохранения в зрелом возрасте сильного высокого голоса, пели партии сопрано или альта. Певицы допускались на сцену очень неохотно и в ограниченном количестве, по соображениям показной нравственности.
Когда появился отвратительный жестокий обычай кастрирования певцов, сказать в точности нельзя. Во всяком случае, число кастратов увеличивается по мере распространения вокального профессионализма, тесно связанного с оперным искусством, и по мере ослабления в последнем драматического нерва.
Первый кастрат, некто Джироламо Розини, появился в 1601 г. Одновременно с ним выступает и ряд других оперных певцов-кастратов. Они исполняли как женские, так и мужские партии с законченной виртуозной техникой. Благодаря легким взрослых мужчин они могли исполнять длиннейшие пассажи, и их ценили также за удивительную чистоту пения.