Эпилог симфонии вызывал недоумение у части исследователей, особенно тех, кто плохо был знаком с народным эпосом. Некоторые даже упрекали композитора в пессимизме. А нужно сказать, что обстановка в России после поражения революции 1905 года и в преддверии империалистической войны вполне к этому располагала. Но Глиэр не был пессимистом.
Он искренно и глубоко любил русский народ и его культуру. «Моя любовь к этому народу, — писал он,— выразилась в том, что я стал изучать народную музыку, когда-то думал выработать специально русский музыкальный язык и болел, болел страшно тем, что по крови я не русский (хотя по матери и славянин)». Глиэр верил в силы русского народа, в его будущее и потому, подобно Бородину, автору «Китежа» Римскому-Корсакову, создателю картины «Три богатыря» Васнецову, Гречанинову, чья опера «Добрыня Никитич» шла в Большом театре в начале века, и многим другим, изучал далекое прошлое и образы героев воскрешал в своих произведениях.
Нашествия врагов на Русь, битвы при Калке, на поле Куликовом стоили жизни многим русским богатырям. Особенно много их полегло, когда пала Киевская Русь. Но народ не хотел мириться с их гибелью, верил, что придет время, восстанут богатыри, освободят родину, и в соответствии с этим слагал легенды. В ту пору родился и сказ об окаменении Ильи и его дружины.
Следует отметить, что былинный эпизод, положенный в основу эпилога симфонии «Илья Муромец», характерен не только для русского, но и вообще для славянского эпоса. На это в свое время обратил внимание Игорь Бэлза, указав, в частности, на чешскую легенду о «бланицких рыцарях», использованную Б. Сметаной в симфоническом цикле «Моя Родина». Согласно этой легенде, рожденной после поражения (в середине XV века) народно-освободительного гуситского движения, часть воинов-гуситов все же уцелела в смертельной схватке с королевскими войсками. Воины вошли в недра расступившейся перед ними горы Бланик и спят там, набираясь сил перед новым боем, когда они снова выступят на защиту родины и завоюют наконец ей свободу и счастье.
Создавая в музыке повествование о жизни и подвигах народного героя Ильи Муромца, композитор не счел возможным отойти от наиболее распространенной былинной версии, не захотел и прерывать повествования на победной ноте. Кроме того, помимо идеи патриотизма, пафасной нитью проведенной через все произведение, для Глиэра важны были и этические моменты, в частности заложенные в эпилоге, когда богатыри потехи ради вздумали вызвать на бой «Силу нездешнюю». Об этом свидетельствует эпиграф к симфонии. Для него композитор выбрал мелодию и слова духовного песнопения (стихиры) малого знаменного распева, где говорится о том, что только смерть во имя жизни, только подвиг, совершенный для блага людей, достоин почитания.
Третья симфония Глиэра исполнена была впервые 23 марта 1912 года в Москве в Большом зале консерватории в Десятом симфоническом собрании РМО под управлением Эмиля Купера и произвела очень сильное впечатление. Некоторые, правда, искренне удивлялись смелости композитора, взявшегося после Бородина (!) за «богатырскую» тему, и пытались, сравнивая произведения двух композиторов, искать недочеты в «Илье Муромце». Но это не помешало симфонии приобрести огромную популяр-ность. В Петербурге она прозвучала под управлением Гуго Варлиха. За рубежом ее исполняли Леопольд Стоковский, Юджин Орманди, Фредерик Сток, Димитрий Митропулос. Стоковский писал Глиэру: «Я думаю, что этой симфонией Вы создали памятник славянской культуре, — музыку, которая выражает силу русского народа». Высоко оценив образный строй симфонии, ее эмоциональное воздействие, он еще отмечал, что произведение это является также «замечательным образцом архитектоники большого масштаба, подобным силуэту огромной горной цепи, наблюдаемой на расстоянии». Симфония вызывала интерес у самой широкой аудитории. «В Голливудской чаше, — писал Стоковский, — присутствовало 22 тысячи зрителей. Реакция аудитории в конце исполнения симфонии была чем-то весьма исключительным». Стоковский очень часто играл симфонию. В ноябре 1943 года он написал композитору, что нигде не может достать новые голоса (старые оркестровые партии совсем истрепались), очень просил Глиэра помочь ему и сообщал: «Я только что опять продирижировал вашим „Ильей Муромцем" в Сан-Франциско, и, как всегда, для меня было радостно слушать и дирижировать эту эпическую музыку». А получив от композитора комплект нот, он благодарил его, называл симфонию «уникальной» и далее писал: «Я часто дирижировал ею и скоро снова собираюсь исполнить ее в Техасе».
В 1914 году решением Попечительного совета за симфонию «Илья Муромец» Глиэру была присуждена Глинкинская премия.
Издана партитура Юргенсоном в 1914 году и Музгизом в 1948 году. После Октябрьской революции симфония звучала во многих городах нашей страны под управлением автора.
Симфония «Илья Муромец» записана на пластинки Филадельфийским оркестром под управлением Ю. Орманди, Нью-Йоркским — под управлением Д. Митропулоса, Венским — под управлением Г. Шерхена, Государственным симфоническим оркестром СССР под управлением Н. Рахлина.