Для полного представления о том, что сделано Глиэром в области драматического театра, следует еще сказать, что в Художественном театре с его музыкой шли комедия П. О. Бомарше «Безумный день, или Женитьба Фигаро» (1927, постановщики К. С. Станиславский, Б. И. Вершилов и Е. С. Телешев, художник А. Я. Головин), «Отелло» У. Шекспира (1930, план постановки К. С. Станиславского, режиссер И. Я. Судаков, художник А. Я. Головин) и «Мольер» М. А. Булгакова (1939, постановка Н. М. Горчакова, художник П. В. Вильяме).
Интересно отметить, что ассистентами режиссера в последнем спектакле выступали автор пьесы и молодой тогда Б. Н. Ливанов, игравший роль приемного сына Мольера Муаррона. Мольера играл В. Я. Станицын, а его слугу Бутона — М. М. Яншин.
В Московском драматическом театре с музыкой Глиэра кроме упоминавшегося уже «Царя Эдипа» ставилась еще пьеса Клабунда «Чай Гай-Танг» («Меловой круг»). Как писал С. Городецкий, композитор в это свое сочинение сумел внести определенный этнографический колорит, а кроме того, музыка его «подымала лирические и буффонные сцены». Танцы были поставлены К. Голейзовским.
Театр МГСПС (ныне имени Моссовета) показывал пьесу «Саранча» Е. О. Любимова-Ланского, музыкальное сопровождение которой также было написано Глиэром.
Авторитет Глиэра в театральной среде прочно укреплялся, и в 1927 году, когда музыкальная студия Художественного театра была преобразована в Государственный музыкальный театр имени Вл. И. Немировича-Данченко, Правление коллектива театра предложило Глиэру войти в состав их Художественного совета.
Готовность Глиэра по первому зову прийти на помощь, отдать свои знания, опыт, если нужно — время и силы, поистине была удивительна. Факты, подтверждающие это, обнаруживаются на каждом шагу. Перед отъездом группы наших деятелей в Париж на Всемирную выставку декоративного искусства Российская филармония (РОСФИЛ) задумала в июне 1925 года организовать показательный концерт творчества народов СССР. Глиэр, конечно, согласился принять на себя львиную долю всех хлопот. Он отобрал и обработал множество различных песен, в частности гармонизовал песни народов Кавказа, прозвучавшие затем в исполнении Шевкет Мамедовой.
Глиэр был активным участником I Конференции по вопросам музыкальной и политико- просветительной работы, проведенной в марте 1926 года. Интенсивно протекала его деятельность в рамках Драмсоюза — организации, объединявшей в те годы писателей и композиторов и защищавшей их профессиональные интересы. Проведение концерта памяти Т. Шевченко в марте 1927 года, а месяц спустя — концерта памяти П. А. Кропоткина также не обошлось без помощи Глиэра.
Когда в 1927 году в связи с приближающимся 100-летием со дня смерти Франца Шуберта, которое отмечалось во всем мире, в нашей стране был создан юбилейный комитет во главе с Глазуновым и решено было провести Всесоюзный композиторский конкурс под девизом «назад к мелодии» (кстати сказать, не утратившим своей актуальности и в наши дни), Глиэр вошел в состав жюри конкурса. Он должен был просматривать присылаемые ему различные сочинения и выносить авторитетное заключение. На это, конечно, уходило много времени, которое приходилось отнимать у творчества.
Свое пятидесятилетие Рейнгольд Морицевич встретил в полном расцвете сил. Правительство оценило его деятельность, и распоряжением Народного Комиссариата от 9 ноября 1925 года за подписью наркома по просвещению А. В. Луначарского Глиэру было присвоено звание заслуженного артиста республики. В различных городах прошли юбилейные концерты с его участием. Квартет, организованный в 1924 году и уже хорошо зарекомендовавший себя, получил имя Р. М. Глиэра. Отметим, что Глиэр был первым советским композитором, удостоенным такой чести. В ансамбль вначале входили Я. Б. Таргонский, А. С. Таргонский, М. Н. Териан и К. С. Блок. Несколько позже в составе произошли изменения: партию первой скрипки стал играть С. И. Калиновский, партию альта вместо Териана — М. Н. Луцкий. Общение с этим коллективом, забота о его художественном уровне (Глиэр обращался к Луначарскому с просьбой разрешить Я. Таргонскому через комиссию по охране струнных инструментов обменять свою скрипку на лучшую), о репертуаре побудили Глиэра после более чем двадцатилетнего перерыва вернуться к жанру камерно-инструментального ансамбля. В 1927 году он написал Третий квартет, посвятил его коллективу ансамбля (С. Калиновскому, А. Таргонскому, М. Луцкому и К. Блоку), в исполнении которого этот квартет и прозвучал впервые 29 марта того же года.
От ранних сочинений этого жанра Третий квартет отличается эмоциональной приподнятостью, обращающей на себя внимание уже в первой части, а в еще большей степени — во второй, представляющей собой блестящее скерцо, наделенное чертами танцевальности. В целом же музыка Третьего квартета типично «глиэровская» — с характерными интонациями русской народной песенности, широкой мелодикой, мягкой, бархатной полнозвучностью и идеально чистым голосоведением. Она светла по настроению. Несколько задумчивый, созерцательный характер третьей—медленной—части воспринимается как мысли о переживаемых страной трудностях и предстоящих еще испытаниях. Но финал не оставляет сомнений в жизнеутверждающем приятии мира композитором. Он построен как двойная фуга на тематическом материале главной и побочной партий первой части, которые приобретают здесь новое, более динамичное, волевое звучание. Заканчивается финал яркой, сильной кульминацией.
Третий квартет Глиэра, как и все предыдущие камерно-инструментальные сочинения, определенной программы не имеет. Но запечатленные в нем настроения воспринимаются с легкостью и ясностью. Неудивительно, что очень быстро квартет полюбился исполнителям и публике и приобрел широкую известность. Его играли во многих городах нашей страны и за рубежом, исполняли профессиональные коллективы и кружки любителей музыки.