Среди различных записей, сделанных Глиэром для себя, есть «мысли о музыке». Там, конечно, говорится о значении профессионального мастерства — «передать содержание и всецело овладеть вниманием слушателя можно только при наличии совершенной техники».
Мысль эта, побуждавшая Глиэра в молодости работать до изнурения, по-видимому, не оставляла его и в зрелые годы, и он не уставал повторять ее, чтобы вразумить тех молодых композиторов, которые спешат высказаться, не заложив еще прочного фундамента знаний. Но два пункта из записи представляются особенно интересными:
«1. Быть современным в том искусстве, на ниве которого работаешь, считаю первым и основным принципом жизненности творчества. 2. Впитывать и претворять материал, который дает современность, считаю залогом содержательности творения».
Руководствуясь этими принципами, композитор старался наделить чертами современности все, что выходило из его творческой лаборатории. Это заметно даже в его работе над старым (в России впервые поставлен в 1848 году) балетом Ч. Пуни «Эсмеральда». Воспользовавшись предложением Большого театра, задумавшего возобновить постановку балета на своей сцене, Глиэр не только переоркестровал всю партитуру, но и постарался максимально «осовременить» произведение, введя элементы социальной борьбы (характерные для романтического творчества В. Гюго). Для этого, конечно, пришлось переделать либретто и дописать многие страницы музыки. В новом звучании «Эсмеральда» была показана в Большом театре 7 февраля 1926 года. Однако более всего композитору хотелось перенести на сцену часть современной ему действительности. Он мечтал воспеть лучшие черты тех людей, которые самоотверженно строили новую жизнь. Человек мудрый, шедший в ногу со временем, он понимал, что никакая музыка не заставит полюбить балет, если чувства и поступки героев не будут понятны зрителям. Неудачи с балетом «Хризис» на сцене и хороший прием его музыки слушателями во время концертов убедили его в этом.
Великий Октябрь принес социальные перемены в нашей стране. Все виды искусства стремились отразить это. В 20-е годы советскими писателями уже были созданы произведения, полные революционного пафоса. На сценах драматических театров шли современные пьесы. В оперном творчестве также была заметна струя нового. Лишь в балете все оставалось без существенных перемен.
Театральные деятели уже не раз обращались к литераторам и музыкантам с просьбой создать балет на современную тему, но заказы не выполнялись. В сезоне 1925/26 года объявить конкурс на создание такого балета решила дирекция Большого театра. Прошли месяцы, но никто из драматургов не откликнулся. Ждали композиторы, в частности Глиэр, готовый начать сочинять музыку, если получит подходящее либретто, ждал театр. На заседании Художественного совета Большого театра готовились уже подвести печальные итоги и объявить конкурс несостоявшимся, когда вдруг встал художник театра М. И. Курилко и, вынув из кармана газету «Правда», прочитал помещенное там сообщение о том, что в одном из портов Китая в результате интриг и происков англо-американских империалистов задержан советский грузовой пароход «Ленин», доставивший в подарок китайским трудящимся продовольствие. «Чем это не сюжет для либретто?» — спросил Курилко. В ответ на посыпавшиеся со всех сторон недоуменные вопросы он тут же экспромтом изложил перед собравшимися сюжет так, как ему хотелось бы увидеть его на сцене. Записанный стенографисткой, этот рассказ и лег в основу будущего либретто балета «Красный мак».
Курилко не был профессиональным драматургом, либреттистом. Весь его опыт в этой области сводился к переделкам в либретто «Эсмеральды», и предложение Художественного совета взяться за сочинение либретто несколько его смутило. Но Е. В. Гельцер, которой Михаил Иванович на следующий день изложил пришедший ему в голову сюжет, выразила свой восторг, обещала ему всячески помогать и уговорила не отказываться от предложенной работы. Она тут же начала вспоминать свои гастроли в Харбине в 1915 году, поездку в Пекин, знакомство со старинным китайским театром, его актерами. Воодушевленно стала рассказывать о виденных ею произведениях древних мастеров вышивки, фарфора, резьбы по кости и дереву. Показывала некоторые из привезенных ею тогда произведений китайского искусства, описывала ко-стюмы, принимая характерные позы, кланялась, двигалась по комнате мелкими шажками, как делали это китайские женщины, — словом, начала уже намечать образ своей будущей героини.
В театре Гельцер быстро нашла себе сторонников, заразив своим энтузиазмом многих артистов. Образовался тесный коллектив, задавшийся целью в короткий срок создать первый советский балет на современную революционную тему. По инициативе Гельцер, знакомой с Глиэром по работе над «Эсмеральдой», ему поручено было писать музыку, что вполне совпадало с горячим желанием композитора.