Если вы слышите в этом лишь фарс и крик отчаяния, то вам непременно нужно посетить отоларинголога. Впрочем, шутки в сторону. Летом, как почти все, я был на море.
Это было довольно скучная поездка, за исключением некоторых нюансов, а именно новых довольно тесных знакомств. Эти знакомства недолговечны: нет пресыщения, - в этом их главное очарование. Отдыхали мы на Кавказе, что, впрочем, неважно, если вы не романтик: только для них и важен фон, и, признаюсь, фон там самый подходящий для этих любителей «поверхностной глубины».
Там отдыхают прекрасные женщины, там чистое небо: справедливо заметить «там пир ума и зренья»; я, впрочем, добавил бы еще «вожделения», но нарушил бы этим поэтический слог. Байрон не почел бы это за честь. Летом, как многие, я занимался французским, немецким языками, и признаюсь, эти занятия были мне интересны лишь по началу, «только утро любви хорошо». По утрам я бегал, по вечерам «насиловал» гитару, много читал (отдавал свое предпочтение «суррогату мышления», по положению Шопенгауэра): Овидия, Уайльда, Байрона, Петрарку, Камоэнса, Шекспира, Аристенета («Любовные письма»), Шоу, Серена Кьеркегора, Ронсара, Шелли Перси, Шопенгауэра, Ницше, Тирсо Молина, Паустовского, Чуковского (который показал мне, как бывает узок русский ум), Толстого.
Я задавался вопросом: «зачем история на философском факультете», ведь, как и Ницше, я считаю, что она только убивает философскую мысль. Я существовал, игнорировал жизнь, и обижался, что она отвечает мне тем же. Но, по воле случая, я встретил одну девушку, которая познакомила меня с жизнью не только вокруг меня, но и во мне. Она была олицетворением ее: свободной и живой, как птица, но чистой, как хрусталь.